г. Москва
Гранд-мастер Таро, писатель,
переводчик, преподаватель и практик
эзотерических дисциплин
… стоят многие древние и великие города – Рим, Иерусалим. И Москва не обошлась без этой приметы, хотя историки Москвы и краеведы так и не сошлись на едином варианте списка городских возвышенностей. Но холмы как часть городского рельефа очень важны – в том числе и для оборонительных целей. А Семерки, ставшие основным числом этого выпуска «Хроник», для меня всегда связаны с темой некой борьбы, явной или подспудной (например, уэйтовская Семерка Жезлов вызывает в памяти знаменитую песню о «безымянной высоте», ради удержания которой – несомненно, стратегически необходимого! – полегло пятнадцать бойцов).
Уже много лет я работаю над проектом Московского Таро. В «Хрониках» уже публиковались некоторые заметки и рисунки к этой колоде. Для «семерочного» номера, наверное, естественно показать, как седьмые арканы проявляются в этом городе на семи холмах.
VII Аркан… и танки наши быстры!
Старший VII Аркан – Колесница – для меня четко связан с образом транспортного средства победоносного движения – в значения этой карты попадают и ежегодный Парад Победы 9 мая, и подготовка к нему, и знаменитая песня о «трех танкистах»… и я вообще люблю все большое и железное!
Вот и в Московском Таро с этой картой мы оказываемся на Краснопресненской набережной в 1991 году, в одном из дней августовского путча; скорее всего, это 21 августа – уже победа. У так называемого Белого дома (официально с момента постройки в 1984 году – Дом Советов РСФСР, ныне – Дом Правительства России) ликуют группы его защитников. Еще стоят баррикады, нагроможденные из подручных средств, но уже объявлено, что путчисты сдались, и реет над Белым домом российский триколор – в эти дни нечто большее, чем государственный флаг: символ того, что перемены, на которые мы так надеялись в те годы, состоялись, теперь уже наверняка. Ни нападавшие, ни защитники, ни просто жители «града и мира» еще не осознали, что история страны круто повернула и мы будем жить теперь в совсем другой реальности. Таманская мотострелковая и Кантемировская танковая дивизии, имевшие приказ на штурм оплота сопротивления, штурма так и не начали и против «живого кольца» не пошли, стрельбу не открыли. Военнослужащие частично в первую же ночь смешались с защитниками, общались, слушали новости, читали листовки. И вот, отвернув пушку от здания, остывает перешедший на сторону защитников танк с букетом в дуле. Вообще, если это не репетиция парада, то танки на столичных улицах – это страшно, это рождает тревогу, граничащую с паникой. А танк с цветами в дуле – парадоксальный символ того, что человеческий дух побеждает огонь и броню. Именно так воспринимались в те дни произошедшие события.
Роль тех трех московских дней в отечественной истории ныне оценивается по-разному и исследователями, и очевидцами, и непосредственными участниками событий. В своих воспоминаниях и исследованиях разные авторы пишут по-разному о причинах, хронике и тем более о последствиях августа 1991 года. Через два с небольшим года Белый дом снова будут штурмовать – успешно! – когда в нем засядут следующие путчисты, и крови и стрельбы в городе будет существенно больше; увы, и Белому дому еще чернеть от копоти… И еще много чего будет связано с этим местом, на что вряд ли рассчитывал архитектор Дмитрий Чечулин, проектируя и строя административное здание на Краснопресненской набережной в обычном советском стиле. Но настрой тех дней, тревога и радость победы незабываемы.
Семерка Жезлов. «В будущем году в Иерусалиме!»
«Как найти бы друг друга и уйти от беды... На Архипова вьюга заметает следы» – эти строчки израильской русскоязычной поэтессы Лии Яковлевой я всегда вспоминаю, когда сворачиваю с Покровки на круто спускающийся вниз Большой Спасоглинищевский переулок, он же в советское время пресловутая улица Архипова. Переулок крут и к тому же вымощен крупным булыжником, весьма затрудняющим шаг, но дорога к храму и не может быть легкой.
Именно здесь с 1906 года действует старейшая в городе Московская хоральная синагога. История ее постройки и открытия – сама по себе история борьбы, сопротивления и победы: земля была куплена московской еврейской общиной еще в 1880 году. Проект купольной базилики разработан Семеном Эйбушитцем и постройка заложена в 1886–1887 гг. Вскоре под давлением православного Синода работы были остановлены и из проекта исчез купол. В 1891 году стройка завершилась, однако молельный дом так и не был открыт, а здание было приспособлено под еврейское училище-приют. И по-настоящему синагога заработала только в 1906.
Советская власть, как известно, не жаловала верующих и места их собраний, а иудеев – в особенности. Антисемитизм являлся неотъемлемой частью государ-ственных порядков. В 1923 году Еврейский комиссариат издал постановление о закрытии синагог и передаче зданий под школы. Однако благодаря протестам верующих решение о закрытии было отменено. В том же году ВЦИК Совета народных комиссаров постановил передать находившуюся в здании библиотеку Белорусскому университету. Спустя три года часть помещений синагоги была передана «Текстильстрою», в 1960-х еще часть отдана под резервную шахту Метрополитена.
Но Семерка огненной масти – она про отстаивание завоеванного, про сопротивление. И даже в самые кромешные времена семисвечники горели по праздникам на улице Архипова и возглашались древние молитвы; синагогу посещали иностранные делегации, там собирались «отказники», там передавались за границу письма тех, кто желал так или иначе вернуться на свою землю, в Израиль. У кого-то получалось…
Купол со звездой Давида был восстановлен только к столетию синагоги, а напротив сооружена символическая Стена Плача. Восстановительные работы проходили под патронажем современных московских властей, и об их благополучии в синагоге молятся каждую субботу – в зале, где на золотом куполе нарисованы зеленеющие ливанские кедры. Так что этот уголок нашего города – крутая улица, булыжник, синагога, Стена Плача и Птица счастья (скульптор Игорь Бурганов) – напоминает о «золотом Иерусалиме», священном и великом городе в Земле Обетованной, который здесь, в этом месте, роднится с Москвой. «В будущем году – в Иерусалиме!» – желают друг другу евреи на Песах, празднуя Исход из рабства.
Семерка Кубков. «Фабрика грез»
Вообще-то это название чаше применяют к Голливуду, месту в солнечной Калифорнии, где многие годы для всего мира профессионально изготовляют фильмы про идеальную и часто невозможно прекрасную жизнь. Но в условиях Москвы эту роль хоть как-то выполнял знаменитый кинотеатр «Иллюзион», расположенный в одной из «сталинских высоток», на Котельнической набережной.
Знаменитый кинотеатр создавался на излете так называемой «оттепели», в 1965 году, специально для якобы широкого, а на самом деле весьма ограниченного показа произведений советского и зарубежного кинематографа из коллекции Госфильмофонда. Первым 18 марта 1966 года показали фильм «Броненосец Потемкин» – советскую классику, но уже вторым – чаплинские «Огни большого города». Элитная публика, проживавшая в роскошном доме-высотке, – артисты, писатели, высшие чины спецслужб и партийные работники – активно поддерживала свой придворный кинотеар во времена запретов и ужесточения цензуры. К тому же статус «ретроспективного просмотра» архивных кинолент смягчал цензурные ограничения.
По сути, в серой атмосфере советской Москвы «Иллюзион» был местом, где можно было хотя бы мельком увидеть кусочек иной жизни – яркой, радостной, незнакомой, пусть и неправдоподобной, был своего рода окошком в свободный мир; «Иллюзион» считался первым учреждением культуры, не подчинявшимся официальной киноцензуре, из-за чего, как водилось в те времена, сам кинотеатр часто оказывался под давлением со стороны властей, а зрители, возможно, брались на заметку «органами» (как и подписчики журнала «Америка», посетители валютного магазина «Березка» и прочие столь же неблагонадежные кадры). Благодаря регулярным показам зарубежной классики и творческой атмосфере «Иллюзион» стал «глотком свободы» для советского зрителя: здесь можно было посмотреть фильмы, которые были недоступны для других кинотеатров. А потом выйти на серую московскую улицу к грязно-коричневой Яузе и с горечью осознать, что это всё только кино, только картинка, только иллюзия… Кто ж тогда знал, что вскоре, при жизни того же поколения, зарубежные фильмы будут крутить в каждом видеосалоне, а потом и по многочисленным ТВ-каналам, и сама внешняя видимость красочного, яркого свободного мира станет нашей повседневностью. И кто ж знал, как разобьются о реальность многие иллюзии «свободы».
Кинотеатр, даривший москвичам и гостям столицы мгновения забвения, мнимой причастности к более яркой жизни, работает до сих пор. Он переоборудован в соответствии с новейшими технологиями и концепциями массовых зрелищ, имеет благотворительные программы для инвалидов, организует ретро-показы немых фильмов с тапером и является памятником советской сталинской архитектуры и интерьера. Теперь здешние иллюзии носят явно ностальгический характер.
Семерка Мечей. Дела Меркурия
Античный бог торговли, коммуникаций, сделок и обманов осеняет комплекс Центра международной торговли на Красной Пресне (ходят слухи, что у статуи бога собираются немногочисленные, но все же существующие в Москве язычники эллинистического толка – кого только нет в этом городе!).
Здания характерно чуждого, несоветского дизайна как внутри, так и снаружи, строились в 1970-е годы (официальное открытие – 1980 год, к московской Олимпиаде) по проекту коллектива архитекторов – Михаила Посохина (руководитель), Владимира Кубасова и Петра Скока, по инициативе Торгово-промышленной палаты СССР и верного советского агента влияния миллионера Арманда Хаммера, частично на деньги ведущих банков США. В залах Центра проводились всевозможные международные конгрессы и встречи, презентации и выставки, в корпусах арендовали офисы деловые люди и фирмы из разных стран. Ясно, что под прикрытием
бизнес-деятельности там гнездились и всевозможные резиденты разных ведомств, и прослушка, «наружка» и всякая подобная деятельность также вполне процветала. Торговля, особенно международная, она дело такое, двусмысленное, причем издавна, с античных времен. Бог в крылатых сандалиях вполне покровительствует не только делам, но и делишкам.
Где капитал, там и криминал – в легендарные девяностые залы и бары ЦМТ повидали и бандитов, и авторитетов, и разборки со стрельбой, и все прелести того времени. Но божественность покровителя, видимо, уберегла центр от разрушения, и ныне он все еще функционирует именно как место контактов и показов – для всех, кто может заплатить. Бизнес, торговля, сделки, путешествия – все меркурианские сферы тут вполне на месте.
Семерка Пентаклей. Распродажа
Семерка пентаклевой масти – она о поздних плодах, о недостаточных урожаях, о результатах меньше расчетных. В московской колоде на этой карте поздняя осень: конец октября, последние жухлые листья, ветер, выворачивающий зонт, и холодный дождь, который вот-вот перейдет в снег.
Женщина в осенней куртке, тщетно прячась от дождя под зонтом, ведет из школы мальчика мимо бессмысленно яркой витрины. Загорелые полуголые красотки так странно и неуместно смотрятся в эту отвратительную погоду на рубеже осени и зимы – купальный сезон закончился, все давно вернулись с морских курортов, и дорогие коллекционные купальники, писк летней моды, уже никому не нужны. Вот и проводится распродажа за очень небольшую часть их первоначальной летней цены. Но даже за такие деньги женщина на карте их не купит – незачем уже. А продавцам, владельцам магазина хоть какие-нибудь деньги бы вернуть за лишний товар, ввезенный весной в ожидании сезонных прибылей. Вот затем и затеяна эта почти безнадежная распродажа – склады и торговые площади надо освобождать от непроданных излишков. Все хорошо вовремя, дорога ложка к обеду, яичко в Пасхальный праздник, елочные игрушки к Новому году, а купальники – к началу лета; и кто не успел, тот опоздал.
Дождь в Московском Таро – сама не знаю, как это получилось – все обессмысливает и обесценивает. А Семерка Пентаклей – вообще карта про опоздания и сомнительные результаты вложений, сделанных с большими надеждами, но неверным расчетом.
