Я не буду слишком углубляться в историю славян и то, как формировался, а затем трансформировался Славянский пантеон божеств – это тема для отдельного повествования. Замечу лишь, что тема почитания судьбы (доли/рока/нарока) для славянских народов издревле была непростой.
Изначальным Верховным Божеством праславян был Небесный Отец – Див-Диевас, который под влиянием иранской и алано-болгарской культуры достаточно быстро превратился (деградировал) в обычного злого духа. И на смену Диву-Диевасу пришло новое «коллективное» Верховное божество – Род (Суд) и рожаницы (наречницы, суденицы).
Это «коллективное» божество воспринималось праславянами не только покровителями рода, воплощавшими (нарекавшими/предрекавшими/судившими) судьбу/долю новорожденному, но и предшествовало почитанию Перуна-Перкунаса (ставшим после Рода и рожаниц Верховным божеством славян)…
Рассмотрим несколько малоросских пословиц: з щастя та горя зкувалася доля; яке боги (бог) уродили (уродив), таке треба жати; всяк свого щастя коваль и т.д. Достаточно противоречиво, не правда ли? С одной стороны, - они говорят в пользу веры в судьбу/долю/рок/нарок; с другой, - отрицают предопределение как таковое: славяне, например, верили в то, что злой рок/недолю может отвратить бог (верховное божество) или же сам человек, обратившись за помощью к богу/богам…
Теперь перейдем непосредственно к представлениям малороссов о Доле (именно так они называли судьбу). Замечу, что слово «доля» в малоросской митологии сложно привести к единому знаменателю. Посему ответы на вопрос «что такое доля» варьировались в зависимости от представлений вопрошающего. Здесь мы рассмотрим наиболее общие для малороссов представления о Доле.
Итак, наиболее старинным есть отождествление Доли с душой предков или культом предков, покровителей семейного очага (Род/Суд). Это отразилось даже в быту у малороссов, в контексте жертвоприношений умершим. Например, в Крупьянском, Лубенском уездах было принято под большие праздники оставлять после вечери (ужина) часть яств для Доли. Старики говорили, что не годится горшки да ложки после вечери мыть, а то Доли нечего будет есть и учили: со стола крошки всегда сметай под стол, чтобы Доля их поела; на ночь не убирай всего хлеба со стола – оставь хоть ломоть Доле на вечерю. Однако в тех же уездах/районах существовало и другое поверье: ежели оставить на ночь на столе объедки, ложки или немытую посуду, то злыдни заедят или злыдни воспользуются оставленной на столе ложкой, как лестницей и проберутся в миску/горшок с едой => будут подъедать здоровье членов семьи, подтачивать благополучие и т.д. И многие хозяйки нашли выход: с вечера они прибирались на столе, перемывали посуду, но зато откладывали часть еды (как правило, три ложки) в особый горшочек и клали рядом ложку…
Под Крещение существовал такой обычай: по окончанию вечери все члены семьи клали свои ложки в миску от кутьи, а сверху – кныш (круглый пирожок) или ломоть хлеба. По поверьям, ночью приходила Доля и переворачивала ложку того, кто в текущем году умрет (тут соединились жертвоприношение мертвым, Доле и гадание).
Часто Доля служила синонимом слова «душа», и малороссы считали, что доли (души) умерших родных всегда присутствовали на поминальных обедах, сидя на полочке между иконами. Хотя, могли посещать людские жилища в любое время. Отсюда пошел запрет на выметание сора из избы через порог, так как можно было нечаянно запылить или вымести души умерших родных, входящих в ту минуту в избу (порог, кстати, тоже был наделен сакральным смыслом + сюда же табу на стояние на пороге и т.п.).
Как же малороссы представляли себе Доли умерших предков? Они видели их вполне реальными персонажами, которым свойственно было говорить, пить, есть; которых можно было не только видеть, но и осязать. Их излюбленной порой была, разумеется, ночь.
В этнографических источниках большинство визитов Долей (душ) умерших описано в контексте посещения умершими матерями своих осиротевших детей, чтобы доглядаты их (присматривать, оберегать).
Впрочем, многие малороссы верили в то, что Доля умирает вместе с человеком, утверждая, что Доли умерших обитают в их могилах. Нередко рассказы стариков содержат сюжеты, в которых Доля умершего сидит на могиле или перед каким-либо несчастьем посещает его родных.
Вполне естественно, что люди не только слепо полагались на Долю или Доли, но и предпринимали попытки зазвать Долю или вызвать Долю умершего из могилы. В некоторых уездах для этого предписывалось «навкрест» перепрыгнуть через могилу – Доля и явится. Только вот, вместо счастливой Доли, мог явиться ее антагонист – Недоля, которая принесет с собой несчастье смельчаку…
Не удивительно, что в поверьях, связанных с мертвецами, последних называют не только мертвяками, опыряками, упырями, смертями, но и долями. Хотя последнее название в основном применялось к мертвым дедам, бабкам, свекрам, свекровям, мужьям и практически всегда – к матерям. Такое строгое разграничение мертвецов в приложении к ним понятия «доля» далеко не случайно: оно вытекает как от понятия Род в целом, так и из воззрений людей на связь и зависимость Доли/Судьбы человека от известных членов своего или чужого рода + Доля почти повсеместно рассматривалась не только как дар Богов, но и как дар матери (Доля => акт рождения).
Мать, как подательница Доли (или Недоли) – частый персонаж малорусских народных песен.
Виступала чорна хмара, а другая синя,
Та спородила та старая мати хорошого сина.
Та й не дала йому, молодому,
Ані щастя, ані долі;
Та тілько ж дала йому, молодому,
Біле личко, чорні брови.
Та вже ж тії чорні брови
Записали у солдати.
та було б тобі, старая мати,
своїх бров не давати;
Та було б тобі, старая мати,
Щастя-долю дати!..
Интересно, что в Долях умерших предков (кроме матери) часто видели злых духов, близких к такому персонажу как Домовой, которых также называли прожорливыми Долями. Опасаясь их гнева (а, как мы знаем, Домовые бывали не только довольными, но и весьма злобными, капризными существами), люди приносили им жертвы, а то и вовсе предпринимали попытки изловить прожорливую Долю, избавиться от нее. Кроме того, считалось, что, изловив прожорливую Долю, можно было заставить ее носить в дом «что-нибудь» + часто в образе Доли смешивались и злой дух в виде Домового и мара (призрак покойного). Так, многие рассказы малоросов содержат указание на посещение живых Долями умерших в поисках еды (как в прямом, так и в переносном смыслах). Интересно, что Доля умершей жены наделялась доброжелательными качествами Доли покойной матери: мать-покойница доглядала (присматривала, оберегала) своего осиротевшего ребенка, а жена-покойница – своего мужа-вдовца. А вот Доли покойных мужей и дедов часто отождествлялась с кровожадными упырями/опыряками – злобными мертвяками/марами...
С распространением христианства идея о Высшем промысле, определявшем Долю/судьбу каждого человека укоренила представления о том, что Доля неизбежна, неотвратима – она сужена, записана в Книгу судеб, от нее не уйдешь, ее не продашь, не променяешь - она роковая, «здиба й у чистому полі»... Причем, это отразилось даже на Доле, дарованной ребенку матерью – дескать, «дала мені <мати> нещасну Долю – де її діну?» или «Хоть я піду, нещасна Доля, в морі утоплюся, а ти прийдеш рано по водицю, я за тебе й вчиплюся», «повізу я гірку Долю на ярмарок продавати <…> тепер люди не глупії, не йдуть гірку Долю купувати» и т.д. И таких малоросских народных песен, в которых лейтмотивом звучит мысль о бессилии человека перед своей Долей – масса.
Доля в народных представлениях почти всегда раскрывалась в образе Недоли (лихой, горькой, злой, несчастной судьбы). А в образе счастливой судьбы (собственно Доли) – достаточно редко и то, дабы подчеркнуть, что «щастя переходя живе» (преходящее, хрупкое и т.п.) + счастье/счастливая Доля для наших предков было, скажем так, чем-то табуированным – о нем старались не распростарняться, дабы не возбудить зависть. А вот горе/Недоля, напротив, требовала сочувствия, вынуждала людей жаловаться на свои страдания, роптать на свою судьбу... воспевать/поэтизировать Недолю.
Кроме того, малороссы верили во влияние звезд/планет на свою Долю/Недолю:
«Я свою планиду знаю», «видно під такою планідою народився», «знать, така вже моя планіда» (планета/звезда => судьба/доля).
Звезды малороссы часто отождествляли то с душами людей, то с ангелами, веря, что одновременно с рождением ребенка рождается и звезда на небе; а когда человек умирает, то и звезда умирает – падает с неба, гаснет…
Интересны поверья, в которых Доля/Недоля отождествляется с неким духом, который может проявлять себя в образе человека или зверя. Малороссы даже нашли такой себе визуальный метод определения Доли (счастливой судьбы) и Недоли (несчастливой судьбы): так, если Доля являлась в образе красивого, богато одетого человека, то Недоля – соответственно, в образе безобразного нищего. Верили и в то, что при рождении человек наделялся Родом (позднее – Богом) и Долей и Недолей. Только вот, зачастую Доля не приживалась, и ее нужно было искать по свету, покупать/выкупать/выковать (воспитать)…
Здесь, кстати, также можно провести параллель с духами жилища/домашними духами – Домовыми: мохнатый Домовой привиделся – к счастливой, сытной да богатой жизни; голый (без шерсти) – к несчастливому, бедному существованию и т.д. и т.п. Домового также можно было найти, воспитать и купить – в некоторых уездах их продавали в бутылке или в решете. Интересно, что покупка Домового – домашнего духа сопровождалась элементами отречения и хулы: покупатель должен был отречься от Христа и Богородицы, топтать крест и плевать на него + договором с Нечистой силой/Чертом, подписанным кровью из мизинца («записался кровью своей Князю Бесовскому и всем Бесам на службу с душою и телом на тридесять лет»). Точно также и «виховання» (воспитание) домашнего духа было связано с элементами хулы, выражавшейся в том, что в течение 9-дневного обряда в избе все образа переворачивались «догори дригом» (вверх ногами) и т.д.
Можно ли было узнать о своей судьбе? Можно. И для этого в народе была припасена масса способов.
Прежде всего, вспомним, что Доля и Недоля давались человеку не только богами (Родом/Нароком и рожаницами/наречницами), Богом или ангелами (после христианизации), но и его матерью. И мать, родив ребенка, могла «запрограммировать» или «нарекать» как «Щастя-Долю» - счастливую судьбу (и в этом ей часто помогали повитухи, творя особые обряды), так и, будучи в кручине, «нарекать» (накликать) новорожденному Недолю («народилось ти, небого, на мою голову! Гірка твоя Доля, нещасна дитина! Я микаюся, ото й тобі буде, мабуть не побачиш ти Щастя-Долі, як я не бачу!» и т.п.) – и тут очень тонкая грань между причтаниями матери о своей нелегкой/несчатливой Доле, проецируемой ею на ребенка, и материнским проклятием...
Долю новорожденного также узнавали бабки-повитухи (породільна бабка, баба-пупорізка, пупова баба, баба бранка, бранна баба), посмотрев в зольник (поддувало). Или сами люди ходили в полночь под Новый год на росстань, чтобы подслушать свою Долю; после обеда на Рождество или в Велыкдень (Пасху), Голодный свят-вечер (крещенский сочельник) с обеденной ложкой выходили за ворота, чтобы увидать свою Долю/Недолю в образе прохожего/двойника… В Навський/Мертвецький (Навий) четверг некоторые лезли на чердак со страстной свечой в надежде не только увидеть свою Долю, но и услышать от нее указания, чем должно по жизни заниматься, чтоб счастье было… И это далеко не все способы!
Интересны поверья малороссов, в которых Доля отождествляется с двойником человека.
Так, малороссы верили, что встреча со своим двойником – это встреча с Долей, если двойник был красив и/или имел при себе (красную) сумку, и с Недолей – если Двойник был безобразен и/или имел при себе суму (нищенская сума). Близки к этому и поверья про «оклик» - когда человеку слышится, что кто-то его окликнул по имени. Это явление также приписывали Доле, которая таким образом предупреждала своего хозяина о грозящей ему беде или даже смерти. Чаще всего Доля звала со двора в окно. И в этом случае использовались превентивные меры: предписывалось либо не откликаться/не выглядывать в окно (иногда – за дверь), либо произнести: «убирайся к чертовой матери!» Тем же, кто откликнулся на зов Доли, сулили в течение года всяческие беды, а то и смерть.
И здесь также можно провести аналогию с поверьями, связанными с Домовыми (домашними духами), которые могут окликать по имени хозяина дома, стучать, поглаживать по ноге (мохнатой или голой лапой), и у которых принято было спрашивать: « к добру или худу?» и т. д.
Все это подводит нас к такому понятию, как предчувствие. И вера в предчувствие не только была сильна во всем времена, но и иллюстрирует связь Доли с душой, а то и их полное отождествление. И здесь речь идет не о душе умершего родственника, а о душе живущего. Например: «душа щось віщує», «щось чує душа, та мені не каже» и «Доля щось чує», «Доля щось віщує». Разница в том, что душа только томится в преддверии несчастья, угнетая хозяина, а вот Доля предупреждает человека о надвигающейся беде/смерти более красноречиво – либо причитает, рыдает, являет двойника, либо окликает, зовет его туда, где должно исполниться предначертанное. Иногда – прямо сообщает об уже случившемся несчастье (то самое предчувствие).
Ну и как не вспомнить о любви: счастливой, заканчивающейся свадьбой или несчастной, разбивающей сердца? Суженый, суженая – эти слова напрямую связаны с Долей (тот/та, что судился/-ась => Род/Суд/суденицы/наречницы; с кем на Роду написано быть и т.д.).
В любовном аспекте Доля для женщин предстает в образе мужчины (суженого), а для мужчин – в образе женщины (суженой).
Сколько песен, быличек и сказок сложено о несчастливой любви и поисках счастливой Доли – им же несть числа! Несчастные влюбленные плачутся на свою Долю, ищут ее по зеленым полям, дремучим лесам, крутым горам, быстрым рекам и глубоким морям…
Ищут Долю испокон веков, да не всегда находят. Но! Доля, даже уплывая, убегая, скрываясь, в большинстве случаев не оставляет без внимания стенания людские и, более того, в таких сюжетах хорошо видно слияние Доли с волей человека. Таким образом, несмотря на христианизацию с ее идеей о Высшем (божьем) промысле, малороссы не утратили идею личной ответственности, свободы воли/выбора: «Всяк коваль свого щастя» или «Роби, небоже, то й Бог поможе» + не утратили понимания, что, порой, собственная необоздунная воля, может превращать Долю в Недолю и, наоборот, - твердая воля способна исправить несчастливую судьбу на счастливую.
Та й шов козак в моря, та з моря додому.
Та й сів над водою, та й сів над водою.
Та й дивицця в воду, та й на свою вроду,
Проклинає свою Долю:
«Доле ж моя, Доле, чом ти не такая,
Чом ти не такая, як Доля чужая?
Що люди й не роблять, та хороше ходять,
А я й заробляю, та в себе не маю!»
Обізвалась Доля по тім боці моря:
«Козаче-бурлаче, дурний розум маєш,
За що Долю лаєшь, за що проклинаєш?
Та не винна тому Доля,
А все винна своя воля:
Бо що заробляєш, те й пропиваєш,
Та що загорюєш, та й те прогайнуєш»
Неплохой намек на то, что Долю нужно/можно заслужить, не правда ли?
Другой вопрос, что идея «заслуженности» счастливой Доли всегда тесно переплетается с идеей о прирожденной/роковой Доли с примесью случайности.
Такая пестрая смесь привела к тому, что во многих поверьях встречается упоминание о существовании у одного человека трех Долей одновременно: материнской, отцовской и божьей (свадебные народные песни великолепно раскрывают данный аспект). При этом, материнская Доля отождествлялась с Долей прирожденной; отцовская – носила случайный характер (фарт), а божья – отождествлялась с Роком. Правда, из этого совершенно не следовало, что все они постоянно находятся при хозяине...
---------------------------------------------------
© More Tethys