Неожиданности советской сказки
Ольна Лемберг
Вообще очень интересно перечитывать сказки во взрослом возрасте, да еще и имея приличное гуманитарное образование и много лет будучи профессиональным оккультистом. Такое вычитываешь… Особо интересно, как всплывают вечные, архаические моменты в сказках советских авторов. Писала я как-то о сказах Бажова[1]. И решила продолжить.
Что-то вспомнила я про Изумрудный город, засветило мне внутри зеленым… и стала перечитывать. И обнаружила интересное.
Понятно, что классическая гексалогия Александра Волкова являет собой результат рерайтинга «Страны Оз» Фрэнка Баума, но последующие авторские сиквелы все дальше уводили сюжет от оригинала. И я имею в виду именно то, что мы читали в детстве (авторская версия 1959 г. и далее), а не американский вариант и не современные пост-волковские сиквелы, коих тоже уже немало. Много в этом книжном цикле слоев, не особо ловко сшитых между собой.
Первый — волшебная сказка староевропейского типа: феи, волшебные предметы, говорящие животные, людоеды, три испытания и три желания, запреты и заклятия и т. д. Хотя, например, сказано, что четыре «цветные» феи перебрались в Волшебную страну в поисках покоя для магических занятий, теснимые растущим населением континента. Предполагается, стало быть, что типичные такие феи, как из текстов Ш. Перро — в остроконечных шляпах, с волшебными книгами и палочками, в мантиях со звездами — до того проживали среди индейских племен? И так же, среди Великих равнин, обитал никем не замеченный низкорослый и бледнолицый, мирный оседлый народ фермеров и мастеров-кустарей, впоследствии разделившийся на Жевунов, Мигунов, Болтунов и т. д.; и это его территорию волшебник Гуррикап некогда обнес горами и пустыней, чтоб никто не пробрался. Мимо шли караваны фронтира, прокладывались железные дороги к Тихоокеанскому побережью, территории превращались в штаты — и никто ничего не замечал. В общем, применительно к общей истории континента и антропологии коренных американцев, все это плохо стыкуется.
Второй слой — чисто советская сказка с вполне «пионерскими» ценностями: о дружбе, доброте, честности, взаимопомощи и т. д. по модели — ребенок из современного мира попадает в мир традиционной сказки и помогает хорошим победить плохих — примерно как в «Вниз по волшебной реке» Э. Успенского и многих других текстах и мультфильмах такого рода.
Третий — попытки в духе того времени (60-е годы прошлого века) привнести в повествование моменты «твердой» НФ — космических пришельцев, современное оружие, роботов — и тут сюжет окончательно провисает. Именно из-за несовместимости жанров. Волшебная страна не может быть засечена с космической орбиты и нанесена на карту США, не может быть из нее налажено воздушное сообщение на драконе в Айову и Канзас, не могут взрослые люди по необходимости туда отправляться, приготовившись к «командировке», а жители оттуда — посещать с краткими визитами друзей — американских граждан. ФБР (образованное в 1908 г.) и тогда не дремало, выпускник MTI инженер Альфред Каннинг вряд ли смог бы осуществить по своей инициативе поставки современного оружия, считай, в другое государство, поддерживая одну из сторон в местной войне. Опять же, не срастается остросюжетный космический боевик с волшебной сказкой. Потому и обрывается сюжетная линия…
Кстати, совершенно очарователен старый моряк, дядюшка по матери девочек Элли и Энни. Одноногий, знающий путь на чудесный остров, добряк Чарли Блэк, Чарли Черный — очевидно, антипод незабвенного Джона Сильвера-Серебряного, одноногого главного пирата мировой литературы, который тоже питал слабость к детишкам…
Так о чем же на самом деле написано в изначальных частях цикла про Волшебную Страну? Волшебная страна с точки зрения дневной реальности — нигде, за гранью обычной, тем более американской реальности[2]. Это страна снов, страна за пределами обыденности. Принципиально иное пространство. Некий миф. Нарния, Шамбала, Белогорье, Блаженные острова, другой слой мира… И вот это «иное», даже не волшебное в детском смысле, а магическое «по-настоящему», почти архаическое, видимо против воли автора все же проглядывает и прорастает сквозь лоскутный по жанру текст.
Столица, вернее, даже не в политическом смысле столица, но смысловой и энергетический центр Волшебной Страны (кстати, самоназвания она вся в целом не имеет!) — Изумрудный город. Его построил Гудвин, Великий и Ужасный. И вся ВС признает Изумрудный город главным, центром, источником Силы (недаром именно туда идут за Любовью, Разумом и Храбростью друзья Элли, недаром именно им стремится дважды овладеть Урфин Джюс — несомненно, выдающийся герой из местных, почти ставший магом и обладающий главной чертой такового — несгибаемой волей…). Место силы, сердце могущества, именно туда ведет чудесная желтокирпичная дорога — причем, судя по ее состоянию, проложенная к месту существенно раньше постройки города. Что-то мне тут отзывается из оккультной классики. Изумруд. На башнях волшебной столицы — настоящие драгоценные камни, а общая изумрудность обеспечивается поголовным ношением зеленых очков жителями и гостями города. В целом же все по классике:
«То, что внизу, аналогично тому, что вверху.
И то, что вверху, аналогично тому, что внизу,
чтобы осуществить чудеса единой вещи…»
Так начинается главный текст западного оккультизма — ИЗУМРУДНАЯ (!) СКРИЖАЛЬ. Авторство Скрижали приписывается в традиции егендарному магу Гермесу Трижды-Величайшему (и что-то есть общее в стиле титулования Гермеса и Гудвина[3]). А сам Гудвин утверждал, что волшебным книгам надо верить. И хотя в книге этот персонаж всячески дискредитирован, сияние Изумрудов, свет волшебных тайн и мудрости пронизывает мир тайной страны[4]. И да, именно там, в городе, происходит трансмутация, преображение героев, обретение, вернее, выявление главных свойств: Лев становится Смелым, Страшила Мудрым, 
Дровосек Сердечным. Великое Делание, Opera Magna, увенчалось полным успехом. Собственно, преображение неблагородного в благородное, грязи в золото, достижение идеала в материи и было всегда главным смыслом алхимии. Да и сам Гудвин, может, и не желая того, в этом пространстве претерпевает трансмутацию. То есть реально становится Великим и Ужасным Гудвином, возвышается до идеального себя. Ведь Джеймс Гудвин, циркач и трюкач-неудачник из Канзаса, скорее бы, нуждаясь в убежище и базе, соорудил из бревен некий Форт-Грин. Но спустившийся в центр скрытой и загадочной страны пришелец строит нечто вроде Камелота — со стенами, башнями, садами и фонтанами, с домами в сказочно-средневековом стиле, украшает натуральными и поддельными драгоценностями, сооружает дворец с тронным залом, набирает двор. Попадает в волшебную книгу Виллины (правда, покинув ВС, деградирует обратно: вернувшись в Канзас, заводит там бакалейную лавочку и «Хватит с меня волшебников, волшебниц и всяких волшебных дел!»).
А что Элли?
Лишь трижды попадает она в Волшебную страну, каждый раз иным, но неизменно необычным способом. Эти три пути отлично согласуются с обычной мифической схемой устройства мира (обычно выражаемой универсальной схемой, «Мировым Древом»): Верхний мир, Срединный мир, Нижний мир. В ВС девочка падает сперва по воздуху силой волшебного урагана, небесным путем; потом по земле на диковинном сухопутном колесном корабле; потом под землей по пещерной реке, т. е. по водам Нижнего мира, претерпевая хтонические ужасы.
ТРИ раза — и больше никогда.
Потом кто угодно без сверхусилий посещает этот мир, но не Элли, ей в дальнейшем путь в Волшебную страну закрыт. И даже воспоминания о ней блекнут, как сон, забывающийся днем, — что и предсказала фея-мышь Рамина. «Человеческая память милосердна, — сказала Рамина. — Сначала вам будет грустно и горько, а потом на помощь придет забвение. Прошлое покроется туманной дымкой, и вы будете вспоминать его, как смутный сон, как милую старую сказку».
По мне, так это практически прямое описание трех стадий инициации типа шаманской (или алхимической, неважно, что в обратном порядке) —Мир Богов, Срединный мир, Подземный мир. Пройдя эти три пути, Элли завершает свою инициацию, становится взрослой и переходит в обыденность — получает вполне обычное светское образование, а потом сама учит детей; и, хотя в дальнейшем фрагментарно контактирует с посланцами ВС, это никакого влияния на ее взрослую жизнь не оказывает.
Да, место страны из волшебного сна — в мире снов, в ином измерении бытия, и тщетны попытки вовлечь ее во взаимодействие с дневным миром и описать такое взаимодействие… Место сновидений, время сновидений… мифическое место, и миф проступает даже через текст советского писателя, вероятно, даже и не подозревавшего об этом.
Вот только читать сказки надо по-взрослому.
[1] Дурман-трава и малахит: эзотерика уральского сказа. В кн.: Лемберг О. Заметки на полях карт Таро. М., 2019.
[2] Конечно, сказка для детей максимум младшего школьного возраста не обязана быть точной исторически. Но по отдельным обмолвкам автора (когда Энни Смит ее приятель прикормили стаю ворон в надежде встретить Кагги-Карр, «дедушка Рольф раскопал в сарае старую пушчонку, уцелевшую еще со времен войны за освобождение негров, набил порохом и картечью и ахнул по самой большой стае. Эффект получился потрясающий…»; а в шестой части агрессоры из космоса, облетая Землю, «видели железные дороги, каналы, возделанные поля, мощные укрепления, на рейдах больших портов громадные корабли, с палуб которых грозно смотрели в небо стволы орудий».) Если пушка сильно устарела с 1865 года, а внизу расстилается индустриальный пейзаж, то события цикла можно приблизительно датировать 1890–1910 годами.
[3] И кстати, разрешив очередной кризис, Страшила — новый правитель Города, получает титул Трижды (!) Премудрого.
[4] В последней, шестой, «космической» части пришельцы обнаруживают в ВС в районе своей посадки и укрепленной базы заброшенные изумрудные копи. И именно зеленые кристаллы оказываются средством, освобождающим порабощенную расу от гипноза (т. е. по сути «злого колдовства») хозяев… что-то у автора брезжило, видимо…